«Если мы берем азотные удобрения, там главный источник сырье для производства удобрений — это природный газ. Природный газ в России дешевый, соответственно, и удобрения получаются дешевыми, и они пользуются спросом по всему миру. И Россия контролирует по разным секторам этих самых удобрений достаточно серьезные доли. Это калийные, азотные удобрения, там РФ занимает больше 20% глобального рынка. С санкциями, понятное дело, идет переориентация на Восток. Ну и вот сейчас одним из крупных покупателей стал Китай. Но при этом надо понимать, что объемы там меньше миллиарда долларов, это вообще ни о чем. И, собственно, надо понимать, что здесь отчасти виновата логистика. Потому что классические потоки поставок на внешний рынок были построены через Балтийские порты. И для того, чтобы тащить их до Китая, необходимо удобрения везти через половину мира, что, безусловно, удорожает поставки. Но тем не менее, в исторической перспективе в течение какого-то количества лет, я думаю, что поставки российских удобрений в страны Восточной Азии, в частности, и в Китай, и в Индию, и в другие страны, будет расти. А так у нас крупнейший партнер по удобрениям — это Бразилия, которая является крупнейшим в мире производителем сельхозпродукции на экспорт. И, соответственно, им нужны большие объемы удобрений, которые Россия туда и поставляет».

«Совершенно очевидно, что это делается для того, чтобы оттуда не разбегался бизнес, инвестиции и люди, потому что в зоне боевых действий, когда там время от времени что-то падает на голову, взрывается, вести бизнес сложно. И издержки, соответственно, резко растут, потому что люди уезжают, работники, особенно ценные, которые знают, что они найдут себе работу где-то еще. Ну и, соответственно, для того, чтобы их удержать, необходимо повышать зарплаты. А повышение зарплат — это издержки, что убивает бизнес. Поэтому для того, чтобы эти территории не превратились в регионы с, скажем так, депрессивной экономикой, необходимо создать упреждающие стимулы для того, чтобы все это там осталось. Ну, соответственно, облегчение налогового режима — это один из инструментов для снижения такого рода издержек. Другое дело, будут ли достаточны те налоговые льготы и преференции, которые люди там получают для того, чтобы бизнес остался как бы на плаву и не был вынужден оттуда мигрировать. Поэтому для того, чтобы понять, сработает это или не сработает — надо понять баланс прибыли и убытков от оставления бизнеса на этих территориях».

«Если компании не могут продавать туда свое продовольствие, это значит, что в поставках для этих обездоленных людей российского продовольствия не будет. Скорее всего это приведет к увеличению стоимости тех закупок, которые делаются для этих бедных людей. Следовательно, либо должно быть увеличено финансирование, либо уменьшится количество продовольствия, которое попадает этим голодным людям. Потому что Россия, если брать пшеницу, мы знаем, что это крупнейший продавец пшеницы. С другой стороны, туда чистая пшеница не поставляется, поставляется высокоэнергетическое продовольствие, которое является уже результатом переработки. Кто является производителем таких продовольственных продуктов, я не исключаю, что это основные поставщики — американцы и европейцы. И в этом случае ограничение доступа российских компаний на этот рынок является определенным протекционизмом со стороны производителей специальных видов продовольствия, поставляемых в зоны голода. Об этом мало известно, но Соединенные Штаты вкладывают реально большие деньги в программы по всему миру по борьбе с голодом. И, наверное, принято решение, что за американские и европейские деньги российские компании работать не будут. В принципе эта программа ООН, не участвующая в санкциях, и в данном случае эта странная новость, что каким-то образом им удалось ограничить доступ российских производителей продовольствия и муки и вот тех самых высокоэнергетических продуктов, потому что этого быть не может. С глобальной точки зрения, в силу характера этих продовольственной программ, это выглядит крайне нелогично».

«Я не думаю, что у России будут какие-то негативные последствия, потому что российское зерно активно востребовано по всему миру. Если мы возьмем любую страну в той же Африке и посмотрим, какими товарами мы торгуем, мы там всегда увидим продовольствие, муку, хлеб и так далее. В последнее время в мире запасы зерновых сокращаются, и в этих условиях у России точно не будет никаких проблем продать российский урожай где-то еще. Если говорить о ЕС, то та же самая Франция и Германия являются крупными производителями зерна, кстати, Франция и Германия его экспортируют в немалом количестве, это зерно в основном идет на хлеб, это высококачественное зерно, пригодное для изготовления хлеба высокого качества, а Россия среди прочего экспортирует и ценные сорта, но большая часть того, что поставляет Россия всему миру, — это то, что называется кормовым зерном для выращивания скота, то есть зерно, из которого делают комбикорма. И вот это зерно нужно многим странам в Европе, потому что там большой объем производимой продукции, большое количество сельскохозяйственных животных, их надо кормить. Поэтому, если ЕС откажется от российского зерна, это приведет только к росту цен на корма, соответственно, на рост цен сельхозпродукции, то есть следствием такого отказа будет очередной виток инфляции, и европейская сельскохозяйственная продукция становится неконкурентоспособна на мировом рынке, те же самые турки с удовольствием продадут европейцам российское зерно в качестве посредников».

«Рынок зерна, пшеницы разный. Есть пшеница, которая может быть использована для изготовления хлеба, это одна история. А есть сорта пшеницы, которые используется в основном для корма. Его закупают те страны, которые не могут купить качественную пшеницу. То есть если мы говорим о роли России на мировом рынке пшеницы, надо понимать, что в значительной степени производимая Россией используется, как и внутри страны, кормовая пшеница. К стоимости хлеба это имеет довольно отдаленное отношение, это во-первых. Во-вторых, в последнее время ходила напряженная информация относительно того, что значительная часть территорий, в частности, где выращивается пшеница, пострадали из-за заморозков и их надо пересевать. Это вызывает дополнительные издержки у производителей зерна и потенциально снижает урожай. Кроме этого, надо понимать, что нынешнее лето ожидается очень жарким, как скажутся погодные условия на общем урожае, мы пока не понимаем, надо дождаться хотя бы июля, когда начнется жатва в южных регионах России. Поэтому на сегодняшний день такие ожидания, с одной стороны, действительно льстят нам, с другой стороны, надо как-то не говорить гоп, пока не перепрыгнешь, и дождаться более понятных [показателей] урожая. Если говорить о производстве пшеницы, Россия не является чемпионом, есть страны, которые производят ее в гораздо большем количестве. Но если говорить об экспорте пшеницы, действительно, Россия является чемпионом этого рынка и за счет экспорта пшеницы вышла в число одного из основных поставщиков чистого объема продовольствия, калорий на международный рынок. Играет ли каким-то образом это лидерство положительную роль для России? Да, безусловно, играет, потому что практически в любую страну глобального Юга — в Африку, в Азию — мы можем продать пшеницу, и это один из основных наших товаров. В значительной степени экспорт пшеницы обеспечивает международное влияние России. Это не нефть, не газ, а именно продовольствие. Что касается цен, на сегодняшний день цены на пшеницу растут — на 20%. Но при этом при любых обстоятельствах цены на пшеницу на сегодняшний день далеки от рекордных значений. Несмотря на международные разговоры про то, что продовольствия требуется все больше и больше, производство пшеницы растет».