«И Брюссель, и Кишинёв будут апеллировать к тому, что такой микроскопический перевес в сторону сторонников закрепления европейского пути Кишинева в конституции — вовсе не результат объективно сложившихся разночтений в обществе и размежевания в обществе, а результат внешнего воздействия, которое оказывалось на голосующих. Такой незначительный перевес дает сейчас возможность Майе Санду максимально мобилизовать свой электорат для второго тура. Итоги первого тура показывают, что за нее готовы проголосовать более 40% населения, а за Стояногло менее 30%. Вероятнее всего Майя Санду во втором туре одержит победу, хотя молдавское общество, как показывает 2016 год с избранием Игоря Додона в качестве президента, может демонстрировать совсем разное поведение».

«Каких-то серьезных перемен ожидать не приходится, вероятнее всего. Несмотря на растущее недовольство деятельностью ее кабинета, победу одержит Майя Санду. В последние полтора года Кишинев официально взял курс на фактическое сведение к минимуму любых отношений с Москвой, в этом отношении можно говорить о том, что движение в этом направлении продолжится. Очень важно понимать, что молдавское общество крайне не гомогенно: очень большой процент составляют диаспоры, проживающие как в странах Евросоюза, так и в России. При этом у Кишинева есть все возможные ресурсы для того, чтобы мобилизовать многочисленную молдавскую диаспору, которая проживает в странах ЕС. В отношении молдавской диаспоры в России мы видим, что они используют административный ресурс для того, чтобы максимально снизить возможности молдавских граждан, проживающих в нашей стране, прийти на избирательные участки. Все последние годы количество участков, где можно было проголосовать, сокращалось. И у молдаван, которые проживают на территории нашей страны, не будет реальной возможности проголосовать в том объеме, в котором они планируют это сделать».

«Что касается размещения истребителей, мне кажется, что давать какие-то оценки реалистичности такого шага несколько преждевременно. При этом не стоит забывать о том, что западные страны и Франция очень активно вкладываются в формирование инфраструктуры и логистики на территории Молдавии с тем, чтобы была возможность полноценно включить ее в транспортно-логистическую и инфраструктурную системы Североатлантического альянса, и соседней Румынии. В соответствии с этим ведется реконструкция аэропортов в Молдавии. Что важнее, на мой взгляд в сложившейся политической конъюнктуре - это то, что западные страны все в большей и большей степени укрепляются в Молдавии в различных практико-ориентированных сегментах. Если мы говорим о сфере безопасности, помимо регулярно проводящихся учений совместных с различными европейскими странами, есть и примеры совершенно, может быть небольшого, но очень показательного сотрудничества. Так, Франция за последние три года пролоббировала возможности полицейских структур Молдавии стать наблюдателями европейской структуры жандармерии и полицейских сил. На слух это звучит очень пространно, в действительности немало экспертов, в том числе западных называют подобные европейские силы частной военной компанией. На сегодняшний день наши политические отношения переживают совсем не славные времена. Пока у власти находятся Майя Санду и ее кабинет, который состоит преимущественно из политиков, которые получали образование в европейских странах, этот кабинет в целом считается наиболее наполненным с точки зрения молдаван - представителей западноевропейской диаспоры. Это те политические элиты, которые были взращены в первую очередь ЕС. В этом смысле у тех политиков, которые апеллируют к более взвешенному молдавскому курсу, а не к ставке на тесную интеграцию с ЕС за счет отхода от Москвы, появляются некоторые шансы нарастить свое присутствие».

«В части законодательства Будапешт принял вполне логичную и совершенно неисключительную программу, подразумевающую разделение всех категорий трудовых мигрантов на три группы. Первые две — это промышленники, предприниматели и высококвалифицированные работники, чей потенциал призван укрепить и стимулировать развитие венгерской экономики. Третья категория как раз для Евросоюза является отчасти прорывной. Она предполагает, что низкоквалифицированные кадры, если они привлекаются в Венгрию, то ответственность за их пребывание несет их наниматель. Здесь Виктор Орбан берет на себя задачу как бы пионерской, прорывной позиции всего Брюсселя, которую он будет стремиться навязать для всех других стран — членов ЕС, что брюссельскую бюрократию как наднациональную, которая видит именно себя ключевыми в принятии любых наднациональных решений, не может устраивать. С политической точки зрения, безусловно, принятие послаблений в отношении российских граждан играет на руку в размывании той одиозной политики, которую Брюссель проводит в отношении нашей страны».

«Существенную роль играют не реалии российско-венгерских отношений, а реалии внутриполитической борьбы в ЕС, которые сформировались в результате последних выборов в Европарламент. Первое измерение — это как раз партия, которую создал Орбан, «Патриоты во имя Европы» вместе с люпеновцами и теми, кто к ним присоединился. И второе крыло — это условно Джорджа Мелони. Для Европейской народной партии принципиально важно, чтобы эти два крыла не объединились и не начали представлять существенную силу. В этом отношении наиболее эффективны на сегодняшний день трафаретная и шаблонная политика, и шаблонные аргументации — это обвинения в сотрудничестве с Россией, в сближении с Россией, в размывании общих ценностей и общей политики ЕС. Это тот пункт, по которому как раз правое крыло и национально ориентированное крыло имеют разные позиции, поэтому здесь в первую очередь важны не сами контакты Орбана с Москвой, не сам контекст двусторонних отношений, а то, что это наиболее просто и выгодно на сегодняшний день использовать в политической риторике для того, чтобы решать свои внутренние задачи в ЕС по итогам выборов в Европарламент. Виктор Орбан берет на себя задачу как бы пионерской прорывной позиции всего Брюсселя, которую он будет стремиться навязывать для всех других стран-членов ЕС, что брюссельскую бюрократию, как наднациональную, которая видит именно себя ключевыми в принятии любых наднациональных решений, не может устраивать. А в отношении цифры в 65 тысяч работников это предельная цифра. То есть необязательно, что именно столько прибудет или будет принято в рамках трудовой миграции для Венгрии».